В условиях феодальной и полуфеодальной отсталости Саудовской Аравии большинство ее населения сохранило древний хозяйственно-культурный тип кочевых скотоводов полупустынь. Другой хозяйственно—культурный тип докапиталистической эпохи представлен здесь пашенными (а отчасти еще мотыжными) земледельцами засушливой зоны. Обе эти группы населения, а также жители саудийских городов различаются по своей традиционной (в особенности материальной) культуре и степени ее модернизации в новейшее время. Вместе с тем, поскольку многие оседлые жители страны сравнительно недавно вышли из среды кочевых племен, в традиционной культуре всех групп населения немало сходного и даже общего.
Кочевники занимаются в основном верблюдоводством и называются бедуинами (от баду — «пустыня»). Верблюды дают им почти все нужное для жизни. Их молоко и мясо идут в пищу, из шерсти изготовляют ткани и веревки, из шкур — кожу для бурдюков и другой твари, навоз идет на топливо, и даже моча при недостатке воды используется для умывания. Верблюд же лучшее в условиях пустыни транспортное средство. Поэтому у бедуинов существует своего рода культ верблюдов, и в арабском языке слова «верблюд» и «красота» происходят от одного корня. Полукочевников в Саудовской Аравии в прошлом было меньше, чем кочевников, но в последние десятилетия, с обводнением некоторых районов, число их увеличилось. Они совмещают скотоводство (преимущественно овцеводство) с земледелием; племена, в хозяйстве которых преобладает кочевое скотоводство, называются араб ад-дар («арабы кочевий»), а племена, отдающие предпочтение земледелию, называются райя («стадо»). В последнем наименовании отразилось староарабское представление о превосходстве кочевого образа жизни и презрение к земледельческому труду. Оседлые земледельцы в Саудовской Аравии в отличие от других арабских стран называются не феллахами, а саддадами («тружениками»).
Кочевники живут в «домах из козьей персти» — переносных шатрах из натянутых на деревянные колья черных шерстяных полотнищ со свисающими стенками. Колья врыты в землю и закреплены веревками, привязанными к небольшим колышкам в нескольких шагах от шатра. В холодное время года шатер со всех сторон зашпилен деревянными булавками, в жаркое — боковые стенки подняты, чтобы не мешать циркуляции воздуха. По внешнему виду шатра легко определить социальное положение его хозяина: богатые шатры сотканы из чистой козьей шерсти и покоятся на многих рядах высоких кольев; для покрытий бедняцких шатров козья шерсть смешивается с овечьей или верблюжьей, а число опорных кольев ограничивается двумя-тремя. На стоянках небольшие группы шатров расположены подковообразно, группы побольше — параллельными рядами. У одного из концов подковы или в начале первого ряда высится шатер шейха.
Если размеры шатра позволяют, он делится куском ткани или узорным паласом на мужскую, или гостевую (ма-джлис), и женскую, или семейную (маха-рам), половины. Обстановку маджлиса составляют очаг и посуда для варки кофе, шкуры и паласы для сидения, верховые седла; обстановку махарама — кухонный очаг и посуда, мешки и бурдюки с припасами, постельные принадлежности, вьючные сундучки с одеждой, ткацкий станок и другая утварь.
Одежда кочевников состоит из едва достигающих лодыжек штанов, полностью закрывающей их длинной и широкой рубахи, а у более состоятельных — также кафтана. Рубаха или кафтан стянуты поясом, к которому прикреплен кривой нож или кинжал. Теплой одеждой служит распашной шерстяной плащ — аба, часто с укороченными рукавами или совсем без рукавов. Традиционный головной убор — куфийя, или сума-да, — представляет собой квадратный (130 X 130 см) кусок ткани, сложенный по диагонали и надетый на голову так, чтобы один конец спускался на затылок, а два других свисали на плечи или прикрывали от ветра и холода нижнюю часть лица. Платок придерживается толстым черным или коричневым шерстяным шнуром — укалем, дважды или трижды закрученным вокруг головы. Этот шнур не только элемент головного убора, но и социальный символ: носить его вправе только взрослые свободные арабы, но не дети и не бывшие рабы. Вместе с тем в последнее время бедуинский головной платок со шнуром стал как бы символом арабизма: во многих арабских странах Юго-Западной Азии его часто носят даже те горожане, которые в остальном полностью перешли к европейской одежде. Цвет плаща и платка в прошлом различался по областям и даже по племенам, сейчас платок чаще всего белый или клетчатый. Традиционная обувь — кожаные сандалии с петлей, зажимаемой между пальцами ног.
У женщин штаны длиннее, головной платок больше, завязан под подбородком и придерживается не шнуром, а налобной повязкой; рубаха, кафтан и плащ украшены вышивками. В дороге бедуинки закрывают лицо подобием маски с прорезями для глаз (бурка), но это не предписанное исламом покрывало, а защита от ветра или холода. В ходу всевозможные украшения: браслеты, ножные кольца, перстни, ожерелья, носовые кольца и броши из самых различных материалов— металла, рога, коралла, стекла. Девочкам с шестилетнего возраста татуируют синей или зеленой краской лоб и подбородок, а часто также губы, щеки, руки, грудь, ступни ног
В пище кочевников преобладают молочные продукты — свежее, кислое и приготовленное путем выпаривания сухое молоко, сыр, реже топленое масло.
К этому добавляются финики и зерно, из которого пекут пресные лепешки и варят крутую кашу — бургулъ. Мясо кочевники едят лишь по праздникам; его варят или жарят в выложенных камнями ямах. Из мяса готовят марак — густой бульон, приправленный специями. Праздничным для многих является и излюбленный напиток арабов — кофе, приготовление и питье которого рассматривается как торжественная церемония, обычно связанная с приемом гостей. Полагается, чтобы кофе варил сам хозяин, а в богатых семьях специальный слуга — кахваджи. Зерна жарят, толкут в медной или каменной ступке и варят в высоких медных или латунных сосудах, изготовлением которых славится Эль-Хаса. Напиток подают в небольших налитых до половины чашках, обнося ими гостей в порядке старшинства. Почетным гостям кофе подают трижды, после чего следует поблагодарить и отказаться. Пьют кофе без сахара, но с добавлением пряностей; так называемый сахарный кофе ничего общего с кофе не имеет: это напиток из горячей воды, сахара и пряностей. Повседневные напитки — разбавленное водой кислое молоко и распространившийся в последние десятилетия чай.
Жилища оседлых земледельцев в равнинных районах построены из глины, необожженного кирпича или пальмовых циновок, в горных — из нетесаного камня. Дома чаще всего однокомнатные, причем единственная комната служит не только кухней и спальней, но и ночным пристанищем для скота. Тот, кто располагает средствами, строит двухкомнатный дом, чтобы иметь маджлис и махарам, и делает к нему хозяйственные пристройки. Дополнительным жилым и хозяйственным помещением служит плоская, окруженная невысоким парапетом крыша: в теплое время здесь спят, работают, сушат фрукты и зерно. Для горных районов Асира обычны двухэтажные дома, нижний этаж которых служит кладовой и загоном для скота, а верхний — жилым помещением.
В деревенском доме, как и в кочевом шатре, нет мебели: хозяева работают, едят и спят на полу. Тем не менее не только сам дом, но и его внутреннее убранство напоминают о земледельческой оседлости. На полу обычно постелены не шкуры и паласы, а пальмовые циновки; матрацы и подушки набиты не шерстью, а соломой или ватой; для еды служат не деревянные, а глиняные миски; детская люлька сделана не из кожи, а из дерева или пальмового волокна. В пище оседлых крестьян также преобладают продукты земледелия: лепешки, каша, овощные и крупяные похлебки и в особенности финики, которые едят во всех видах — свежими, сушеными, вялеными, размятыми в пасту вместе с мукой, саранчой и жиром. Из фиников же гонят водку — арак, а из сока финиковой пальмы варят сахар и приготовляют алкогольный напиток лакби.
Костюм крестьянина отличается более короткой рубахой, из-за которой видны засучиваемые во время работы штаны. Крестьянки лица не закрывают.
Традиционная материальная культура народов испытала влияние более развитых стран Ближнего Востока, в частности Турции. Жилища городских окраин не отличаются от сельских, но центральная часть городов застроена домами в несколько этажей, с кухней, кладовыми и помещением для прислуги внизу, маджлисом и махарамом наверху. По большей части это дома с выходящими на улиицу глухими стенами и обращенными во внутренний двор фасадами, часто обрамленными галереями. Двери комнат выходят на галереи, в окнах вместо стекол—деревянные решетки. Посреди внутреннего двора — колодец или фонтан, рядом циновки и ковры для отдыха.
В богатых домах комнаты обставлены узкими диванами, креслами, столиками. В Хиджазе, где особенно заметно турецкое влияние, много домов с окнами и скрытыми галереями, выходящими на улицу. Для Асира, испытавшего влияние соседнего Йемена, характерны многоэтажные башнеобразные дома в форме усеченной пирамиды. В Неджде старые дворцы крупных феодалов имеют вид крепостных сооружений с бойницами в стенах и высокими зубчатыми парадами плоских крыш. Многие города сохраняют облик ближневосточного средневековья: высокие городские стены, извилистые лабиринты узких улиц и переулков, глухие стены домов, аркады паров и караван-сараев, многочисленные башни минаретов. В традиционной мужской одежде горожан также сказываются областные различия. Для Хиджаза характерен так называемый меккский костюм: белые штаны и рубаха, цветная безрукавка и круглая шапочка или чалма. У богатых людей этот костюм дополняется цветным кафтаном и красными кожаными туфлями без каблуков с загнутыми носками, а зимой также шерстяным плащом, рубаха или кафтан подпоясаны куском пестрой ткани. В городах Неджда среди состоятельных людей принят бедуинский, среди бедноты — крестьянский костюм. Для Восточной провинции в качестве верхней одежды характерны вышитая куртка и легкий красный плащ-аба. Женская одежда единообразнее: суживающиеся к щиколоткам штаны, длинная рубаха с вышитым воротом, похожие на мужские, но украшенные вышивками кафтаны и плащи, головной платок, ботинки без каблуков с кисточками спереди. Обязательная принадлежность уличного костюма горожанки — лицевое покрывало — хиджаб, иногда, впрочем, закрывающее только рот и нижнюю часть носа. Обычно хиджаб черного цвета, но в Хиджазе преобладает белый.
Пища городской бедноты в основном та же, что и у деревенских низов, но кухня состоятельных горожан отличается разнообразием и изысканностью. В ходу блюда из молодой баранины и верблюжатины, риса, пшеницы, различных орехов. Это жареное на вертеле или тушеное мясо, плов, шарики из рубленого мяса и вареной пшеницы или риса, пшеничные лепешки, слоеные пирожки с миндалем или инжиром, несколько видов халвы и т. п. Старинное парадное блюдо — целиком зажаренный верблюжонок, внутрь которого помещен ягненок, а в него — курица, фаршированная рисом и фисташками. Из напитков кроме кофе и чая в ходу фруктовые шербеты. В богатых домах после еды подают розовую воду для мытья рук и зажигают благовония.
В последние десятилетия в традиционный материальный быт саудийцев вплелось немало новых явлений. В центральных кварталах Джидды и Мекки и на главных улицах Эр-Рияда снесены старые дома и построены железобетонные здания современного типа. В домах зажиточных горожан появилась европейская мебель. На улицах больших городов автомобили и велосипеды в основном вытеснили старый вьючный и верховой транспорт. Старинная одежда в самых различных комбинациях сочетается с элементами европейского костюма; обязательно сохраняются лишь традиционный мужской головной убор и женское уличное покрывало. Постепенно новые черты материального быта проникают и в сельские районы: даже в бедуинском кочевье можно встретить брезентовое покрытие шатра, пиджак, жакет или ватник европейского покроя, примус или газовую плитку, велосипед и автомобиль.
Более консервативен общественный и семейный быт, в котором из-за экономической и культурной отсталости Саудовской Аравии сильны патриархально-феодальные и религиозные традиции.
Не только кочевники и большая часть земледельцев, но и многие горожане хорошо знают свою родо-племенную принадлежность. Наиболее почетным считается происхождение от шейхских домов бедуинских племен, в прошлом взимавших дань со своих полуоседлых и оседлых соседей. К этим домам возводит свое происхождение как кочевая, так и оседлая знать Саудовской Аравии, в том числе и правящая династия Саудидов, вышедших из рода масалих племени вульд али бедуинского объединения ана-за.
Почетом пользуются также шерифы, считающиеся потомками Мухаммеда, и составляющие духовную знать страны потомки основателя тавхида — Ибн Абд аль-Ваххаба. Напротив, происхождение из полуоседлых и оседлых племен считается малопочтенным. Еще более «неблагородны» по староарабской традиции ремесленники, а среди них в особенности кузнецы, мясники, ткачи и портные. Остальные саудийцы не роднятся с ними, не едят с одного блюда; назвать человека «сыном ремесленника» — значит нанести ему оскорбление. Такое же отношение сложилось к бродячим племенам сулуба и хитайм, промышляющим главным образом охотой и ремесленной деятельностью. В самом низу этой традиционной иерархии стоят бывшие рабы и их потомки.
В то же время внешне взаимоотношения, особенно в Неджде, вуалируются видимостью патриархальности и равенства муваххидов перед богом. Приняты ваххабитсткие обращения: аху, ихван — «брат», «братья». Титулы не употребляются даже при обращении к королю; раб называл хозяина «дядей»; младший приветствует старшего поцелуем в лоб или в нос (в Хиджазе целуют руку).
В стране еще живы остатки феодально-областнической обособленности. Так, офицерство и теперь формируется главным образом из жителей Неджда, и те весьма свысока смотрят на остальных саудийцев. Еще многочисленней остатки племенной разобщенности. Хотя официально в Саудовской Аравии принята единая — шариатская — юрисдикция, в кочевых племенах, в особенности при решении дел о браке, семье и наследстве, частично продолжают действовать нормы обычного права. Племена различаются принятыми в их среде, еще не изжитыми нормами кровной мести, составом и размерами брачного выкупа, традициями гостеприимства и другими обычаями.
Гостеприимство в Саудовской Аравии сохраняет архаические черты, восходящие к межплеменным отношениям в одноклассовом обществе. Обычай требует, чтобы оно на три дня оказывалось любому человеку, и лишь недавно правительство запретило давать пищу и кров преступникам. Обязанности гостеприимства лежат на каждом, но в особенности на местных шейхах. Этот порядок санкционирован правительством: местные власти получают определенные отчисления деньгами и продуктами на нужды гостеприимства из собранных ими податей. Поэтому шейхский маджлис обычно выступает в роли гостиницы; он же своего рода клуб, место, куда мужчины сходятся вечерами послушать новости, поговорить, получить чашку кофе. В городах такого гостеприимства, разумеется, уже нет: здесь для приезжих имеются платные гостиницы, а для общественных сборищ — кофейни, базары и мечети.
«Пуританские» предписания тавхида и упорная борьба против всего, что не канонизировано религией, наложили свой отпечаток на общественный быт, изгнав из него многие обычные для других стран развлечения. В Саудовской Аравии отмечаются лишь официальные суннитские праздники, по случаю которых местные правители устраивают для народа угощение и любимое традиционное развлечение — скачки. Старинные празднества, связанные с сельскохозяйственным календарем и культами местных святых, запрещены и почти забыты. Запрещены также все виды театральных представлений, равно как и кино. Под запретом громкое пение, танцы и игра на музыкальных инструментах, которые даже нельзя ввозить в страну. Не разрешены, по крайней мере в общественных местах, алкогольные напитки и курение табака. Пять раз в день, когда с минаретов раздаются призывы муэдзинов на молитву, которую у муваххидов мужчины должны совершать сообща, жизнь в городах и крупных оазисах замирает, слышны лишь крики служащих Лиги охраны веры и нравственности, сгоняющих нерадивых в мечети. В последние десятилетия в результате деятельности муваххидских наставников — мутавва и строгих наказаний, налагаемых властями, основные предписания ислама и тавхида стали соблюдаться даже в отдаленных селениях и кочевьях.
В семье — как малой, так и большой кое-где еще сохраняющейся неразделенной — крепка патриархальная власть ее главы — отца, деда, старшего брата. Он распоряжается заработками домочадцев, в том числе продолжающих жить в доме взрослых сыновей или братьев, решает вопросы, связанные со вступлением в брак, разводом и другими семейными событиями. Неравенство старших и младших, мужчин и женщин проявляется и во внешнем быте семьи: сыновьям не положено есть вместе с отцом, младшим братьям — со старшим, жене — с мужем, сестрам — со взрослыми братьями.
Неполноправие женщины сильнее всего сказывается в сохранении брачного выкупа—махра и других связанных с этим брачных традиций. Среди состоятельных людей, за исключением части тех, кто получил образование за границей и стремится следовать в быту европейским образцам, практикуются полигамия, частые разводы по желанию мужа. В большинстве случаев богатые люди имеют четырех жен, люди среднего достатка—двух и лишь малоимущие — одну. У некоторых крупных феодалов еще сохраняются гаремы, главным образом из африканок. Преобладают так называемые ортокузенные браки, т. е. браки с двоюродными или троюродными сестрами по отцовской линии, причем девушка не вправе отказать своему двоюродному брату, в то время как сам он жениться на ней не обязан. Посторонний претендент должен предварительно испросить его согласия на брак и уплатить ему отступные. Ортокузенный брак, возникший у ряда народов в эпоху разложения первобытнообщинного строя, у арабов укоренился настолько прочно, что нашел свое отражение в терминологии родства. По-арабски дядя со стороны отца и тесть называются одинаково — амм, муж и двоюродный (а также троюродный ит. д.) брат — ибн аль-амм (сын дяди), жена и двоюродная (или троюродная ит.д.) сестра — бинт аль-амм (дочь дяди). Закон и общественное мнение очень строги к вопросам женской чести.
Затворничество женщины, в особенности горожанки, проявляется не только в делении жилища на маджлис, где не полагается бывать женщинам, и махарам, куда не разрешено входить посторонним мужчинам, и ношении покрывала. Считается, что горожанка из «хорошей семьи» вообще не должна без особой нужды выходить из дома, разве лишь затем, чтобы навестить родственников. Традиционные запреты дополняются вполне современными: в Саудовской Аравии женщине не разрешается водить машину. Менее замкнут быт сельских жительниц, вынужденных работать в поле, и особенно бедуинок, которых даже можно встретить идущими об руку с мужьями.
Положение женщины в семье несколько улучшается после того, как она родит ребенка, в особенности сына. С этого дня родителей часто называют в быту не их собственными именами, а по имени первенца, например Абу (или Умм) Мухаммед — отец (или мать) Мухаммеда. Напротив, в официальном полном имени человека к его собственному имени добавляются имена его отца, деда и т. д., например Мухаммед ибн Абдаллах ибн Фейсал.
По случаю рождения сына, а затем по случаю его обрезания устраиваются семейные празднества. Обряд обрезания — общемусульманский, но еще в прошлом веке у бедуинов западной Аравии он сохранял черты древних инициации, т. е. посвятительных обрядов при переводе юношей в категорию взрослых мужчин. Эта операция называлась ас-салх («сдирание» кожи) и совершалась над 16—17-летним юношей, который должен был вынести ее без единого стона, так как иначе он прослыл бы трусом и не нашел себе жены. Свадебная обрядность удержала пережитки древнего обычая поселения мужа в доме жены. После уплаты выкупа и заключения брачного контракта жених неделю остается в доме родителей невесты, где и начинается супружеская жизнь; только затем молодых ночью переводят в дом мужа и устраивают там, отдельно для мужчин и для женщин, свадебное угощение. Похоронный обряд — общемусульманский, но поминки тавхидом запрещены.
Столетия застоя в Аравии привели к тому, что едва ли не центральное место в ее традиционной духовной культуре до недавнего времени занимал бедуинский фольклор. Более всего распространены панегирические и лирические песни, в которых воспеваются заслуги вождей, доблесть предков, красота девушек, родная природа. Есть свадебные и колыбельные песни, похоронные плачи, песни, осмеивающие врагов. Своеобразным монотонным ритмом выделяются трудовые песни. Распространены также генеалогические сказания, сказки, рассказы о животных, бытовые анекдоты. В кочевьях и оазисах есть свои певцы и сказители, а также бродячие певцы. Нередко, особенно по окончании поста рамадан, между ними устраиваются состязания. Традиционный музыкальный инструмент певцов и сказителей, вероятно еще не везде вышедший из употребления,— рабаба, род одно- или двухструнной скрипки со смычком из конского волоса. Меньше развито народное изобразительное творчество, представленное главным образом прикладным искусством: чеканкой по серебру и меди, тиснением по коже и резьбой по дереву, ковроткачеством и вышивкой. Орнамент — геометрический, реже растительный.
Истоки аравийской литературы восходят к раннему средневековью. Первый образец прозы — Коран — был написан в VII в., первые образцы поэзии— насчитывающие до 150 строк однорифменные поэмы (касыды) прославленных поэтов Имру-ль-Кайса, Зу-хейра, Антары и др. — в VIII в. До конца нового времени литература не пошла дальше традиционной поэзии, подражавшей архаическим образцам и питавшейся бедуинским фольклором. Известный сдвиг произошел только в 20-х годах XX в., когда под влиянием сирийского и египетского литературного возрождения в Хиджазе оформилась группа молодых литераторов, противопоставивших себя сторонникам традиционализма. Но литература Саудовской Аравии все еще слабо развита. Преобладает поэзия, в своей большей части не освободившаяся от подражания архаике; проза представлена формирующейся новеллой. Наиболее известны поэты ас-Саббан и Аввад. поэт и новеллист Аттар. в творчестве которого есть социальные мотивы. Очаги литературной жизни — редакции газет. К середине 1970-х гг. в стране издавалось два десятка газет и журналов. Радиовещание появилось в 1946 г., а телевидение лишь в 1965 г.
До недавнего времени в стране имелись только начальные религиозные школы—куггабы, в которых учили читать Коран, а в крупных городах, кроме
школ, — духовные училища. В 1930-х годах стали создаваться бесплатные общеобразовательные начальные и средние школы для мальчиков, а в 1960-х годах уже для девочек, однако и в них много внимания уделяется изучению Корана и Шариата. Учащихся девочек втрое меньше, чем мальчиков: кроме того, более 90%
оканчивает лишь начальную шестилетнюю школу, так как в неимущих слоях населения они лет с двенадцати начинают работать наравне со взрослыми, а в имущих — становятся затворницами. Организованы передвижные школы в кочевых племенах. Расширению народного образования мешает нехватка учителей, многие из которых приглашены из соседних арабских стран. В конце 20 века создано несколько учительских колледжей. Только в 1957 г. в Эль-Рияде был открыт первый в стране университет; сейчас университетов 8, и одном из них — Джиддском — имеется женский колледж. Всего высших учебных заведений, за исключением духовных, около 80.
Низким остается уровень здравоохранения. В стране широко распространены трахома, малярия, амёбная дизентерия, бильгарциоз, туберкулез, сифилис, среди кочевников — цинга, в городах — рахит. Периодически вспыхивают эпидемии оспы и холеры, завозимых в Хиджаз паломниками. Со всеми этими и другими болезнями до последнего времени боролась, а во многих сельских районах борется и сейчас лишь нетрадиционная медицина, использующая наряду с рациональными народными знаниями рецепты средневековых трактатов и магические приемы. Заразных больных подвергают карантину, трахому лечат сурьмой и диетой, желудочные болезни — настоями трав и верблюжьим молоком. Широко применяются кровопускание, стягивание крови, прижигание ран. Лучшие лекари — табибы умеют извлекать куски раздробленной кости и заменить ее костью животных. Лечение дополняется, а нередко и заменяется лечебной магией: чаще всего пишут на куске бумаги определенную молитву, чтобы, растворив затем чернила в воде, выпить этот «целебный» напиток. Организация современного здравоохранения началась недавно, за период с 1950-1970 годы в стране, главным образом в городах и крупных селениях, была создана сеть больниц, амбулаторий, диспансеров и медицинских пунктов.
Наметившиеся в последнее время некоторые успехи в градостроительстве, народном образовании, здравоохранении Саудовской Аравии показывают, что в ее культурной жизни кончилось безраздельное господство средневековья. Но по сравнению с большинством других арабских стран она по-прежнему остается островом средневековой отсталости. Подлинно широкой и всесторонней модернизации традиционной саудийской культуры мешают полуфеодальные общественные отношения, абсолютистско-сократический режим, засилье религиозной идеологии.