Культура Саудовской Аравии

В условиях феодальной и полуфеодальной отсталости Саудовской Аравии большинство ее населения сохранило древний хозяйственно-культурный тип кочевых скотоводов полупустынь. Другой хозяй­ственно—культурный тип докапиталистической эпохи представлен здесь пашенными (а отчасти еще мотыжными) земледельцами засушливой зоны. Обе эти группы населения, а также жители саудийских городов различаются по своей традиционной (в особенности материальной) культуре и степени ее модернизации в новейшее время. Вместе с тем, поскольку многие оседлые жители страны сравнительно недавно вышли из среды кочевых племен, в традиционной культуре всех групп населения немало сходного и даже общего.

Кочевники занимаются в основном верблюдоводством и называются бедуинами (от баду — «пустыня»). Верблюды дают им почти все нужное для жизни. Их молоко и мясо идут в пищу, из шерсти изготовляют ткани и веревки, из шкур — кожу для бурдюков и другой твари, навоз идет на топливо, и даже моча при недостатке воды используется для умывания. Верблюд же лучшее в условиях пустыни транспортное сред­ство. Поэтому у бедуинов существует своего рода культ верблюдов, и в арабском языке слова «верблюд» и «красота» происходят от одного корня. Полукочевников в Саудовской Аравии в прошлом было меньше, чем кочевников, но в последние десятилетия, с обводнением некоторых районов, число их увеличилось. Они совмещают скотоводство (преимущественно овцеводство) с земледелием; племена, в хозяйстве которых преобладает кочевое скотоводство, называются араб ад-дар («арабы кочевий»), а пле­мена, отдающие предпочтение земледелию, называются райя («стадо»). В последнем наименовании отразилось староарабское представление о превосходстве кочевого образа жизни и презрение к земледельческому труду. Оседлые земледельцы в Саудовской Аравии в отличие от других арабских стран называются не феллахами, а саддадами («тружениками»).

Кочевники живут в «домах из козьей персти» — переносных шатрах из натянутых на деревянные колья черных шерстяных полотнищ со свисающими стенками. Колья врыты в землю и закреплены веревками, привязанными к небольшим колышкам в нескольких шагах от шатра. В холодное время года шатер со всех сторон зашпилен деревянными булавка­ми, в жаркое — боковые стенки подня­ты, чтобы не мешать циркуляции возду­ха. По внешнему виду шатра легко определить социальное положение его хозяина: богатые шатры сотканы из чистой козьей шерсти и покоятся на мно­гих рядах высоких кольев; для покрытий бедняцких шатров козья шерсть смеши­вается с овечьей или верблюжьей, а число опорных кольев ограничивается двумя-тремя. На стоянках небольшие группы шатров расположены подковооб­разно, группы побольше — параллель­ными рядами. У одного из концов под­ковы или в начале первого ряда высится шатер шейха.

Если размеры шатра позволяют, он делится куском ткани или узорным пала­сом на мужскую, или гостевую (ма-джлис), и женскую, или семейную (маха-рам), половины. Обстановку маджлиса составляют очаг и посуда для варки кофе, шкуры и паласы для сидения, верховые седла; обстановку махарама — кухонный очаг и посуда, мешки и бурдюки с припасами, постельные принадлежности, вьючные сундучки с одеждой, ткацкий станок и другая утварь.

Одежда кочевников состоит из едва достигающих лодыжек штанов, полно­стью закрывающей их длинной и широ­кой рубахи, а у более состоятель­ных — также кафтана. Рубаха или каф­тан стянуты поясом, к которому прикре­плен кривой нож или кинжал. Теплой одеждой служит распашной шерстяной плащ — аба, часто с укороченными рука­вами или совсем без рукавов. Традицион­ный головной убор — куфийя, или сума-да, — представляет собой квадратный (130 X 130 см) кусок ткани, сложенный по диагонали и надетый на голову так, чтобы один конец спускался на затылок, а два других свисали на плечи или прикрывали от ветра и холода нижнюю часть лица. Платок придерживается толстым черным или коричневым шерстяным шнуром — укалем, дважды или трижды закручен­ным вокруг головы. Этот шнур не только элемент головного убора, но и социаль­ный символ: носить его вправе только взрослые свободные арабы, но не дети и не бывшие рабы. Вместе с тем в послед­нее время бедуинский головной платок со шнуром стал как бы символом арабиз­ма: во многих арабских странах Юго-Западной Азии его часто носят даже те горожане, которые в остальном полно­стью перешли к европейской одежде. Цвет плаща и платка в прошлом разли­чался по областям и даже по племенам, сейчас платок чаще всего белый или клетчатый. Традиционная обувь — кожа­ные сандалии с петлей, зажимаемой ме­жду пальцами ног.

У женщин штаны длиннее, головной платок больше, завязан под подбородком и придерживается не шнуром, а налобной повязкой; рубаха, кафтан и плащ укра­шены вышивками. В дороге бедуинки закрывают лицо подобием маски с проре­зями для глаз (бурка), но это не предпи­санное исламом покрывало, а защита от ветра или холода. В ходу всевозможные украшения: браслеты, ножные кольца, перстни, ожерелья, носовые кольца и броши из самых различных материа­лов— металла, рога, коралла, стекла. Девочкам с шестилетнего возраста тату­ируют синей или зеленой краской лоб и подбородок, а часто также губы, щеки, руки, грудь, ступни ног

В пище кочевников преобладают мо­лочные продукты — свежее, кислое и приготовленное путем выпаривания су­хое молоко, сыр, реже топленое масло.

К этому добавляются финики и зерно, из которого пекут пресные лепешки и ва­рят крутую кашу — бургулъ. Мясо кочев­ники едят лишь по праздникам; его варят или жарят в выложенных камнями ямах. Из мяса готовят марак — густой бульон, приправленный специями. Праздничным для многих является и излюбленный напиток арабов — кофе, приготовление и питье которого рассматривается как торжественная церемония, обычно свя­занная с приемом гостей. Полагается, чтобы кофе варил сам хозяин, а в богатых семьях специальный слуга — кахваджи. Зерна жарят, толкут в медной или камен­ной ступке и варят в высоких медных или латунных сосудах, изготовлением кото­рых славится Эль-Хаса. Напиток подают в небольших налитых до половины чаш­ках, обнося ими гостей в порядке стар­шинства. Почетным гостям кофе подают трижды, после чего следует поблагода­рить и отказаться. Пьют кофе без сахара, но с добавлением пряностей; так называ­емый сахарный кофе ничего общего с кофе не имеет: это напиток из горячей воды, сахара и пряностей. Повседневные напитки — разбавленное водой кислое молоко и распространившийся в послед­ние десятилетия чай.

Жилища оседлых земледельцев в рав­нинных районах построены из глины, необожженного кирпича или пальмовых циновок, в горных — из нетесаного кам­ня. Дома чаще всего однокомнатные, причем единственная комната служит не только кухней и спальней, но и ночным пристанищем для скота. Тот, кто распола­гает средствами, строит двухкомнатный дом, чтобы иметь маджлис и махарам, и делает к нему хозяйственные пристрой­ки. Дополнительным жилым и хозяй­ственным помещением служит плоская, окруженная невысоким парапетом кры­ша: в теплое время здесь спят, работают, сушат фрукты и зерно. Для горных рай­онов Асира обычны двухэтажные дома, нижний этаж которых служит кладовой и загоном для скота, а верхний — жилым помещением.

В деревенском доме, как и в кочевом шатре, нет мебели: хозяева работают, едят и спят на полу. Тем не менее не только сам дом, но и его внутреннее убранство напоминают о земледельче­ской оседлости. На полу обычно посте­лены не шкуры и паласы, а пальмовые циновки; матрацы и подушки набиты не шерстью, а соломой или ватой; для еды служат не деревянные, а глиняные миски; детская люлька сделана не из кожи, а из дерева или пальмового волок­на. В пище оседлых крестьян также преобладают продукты земледелия: лепешки, каша, овощные и крупяные похлебки и в особенности финики, которые едят во всех видах — свежими, сушеными, вялеными, размятыми в пасту вместе с мукой, саранчой и жиром. Из фиников же гонят водку — арак, а из сока финиковой пальмы варят сахар и приготовляют алкогольный напиток лакби.

Костюм крестьянина отличается более короткой рубахой, из-за которой видны засучиваемые во время работы штаны. Крестьянки лица не закрывают.

Традиционная материальная культура народов испытала влияние более развитых стран Ближнего Востока, в частности Турции. Жилища городских окраин не отличаются от сельских, но центральная часть городов застроена домами в несколько этажей, с кухней, кладовыми и помещением для прислуги внизу, маджлисом и махарамом наверху. По большей части это дома с выходящими на улиицу глухими стенами и обращенными во внутренний двор фасадами, часто обрамленными галереями. Двери комнат выходят на галереи, в окнах вместо стекол—деревянные решетки. Посреди внутреннего двора — колодец или фонтан, рядом циновки и ковры для отдыха.

В богатых домах комнаты обставлены узкими диванами, креслами, столиками. В Хиджазе, где особенно заметно турецкое влияние, много домов с окнами и скрытыми галереями, выходящими на улицу. Для Асира, испытавшего влияние соседнего Йемена, характерны многоэтажные башнеобразные дома в форме усеченной пирамиды. В Неджде старые дворцы крупных феодалов имеют вид крепостных сооружений с бойницами в стенах и высокими зубчатыми пара­дами плоских крыш. Многие города сохраняют облик ближневосточного средневековья: высокие городские стены, извилистые лабиринты узких улиц и переулков, глухие стены домов, аркады паров и караван-сараев, многочисленные башни минаретов. В традиционной мужской одежде горожан также сказываются областные различия. Для Хиджаза характерен так называемый меккский костюм: белые штаны и рубаха, цветная безрукавка и круглая шапочка или чалма. У богатых людей этот костюм дополняется цветным кафтаном и красными кожаными туфлями без каблуков с загнутыми носками, а зимой также шерстяным плащом, рубаха или кафтан подпоясаны куском пестрой ткани. В городах Неджда среди состоятельных людей принят бедуин­ский, среди бедноты — крестьянский костюм. Для Восточной провинции в качестве верхней одежды характерны вышитая куртка и легкий красный плащ-аба. Женская одежда единообразнее: сужива­ющиеся к щиколоткам штаны, длинная рубаха с вышитым воротом, похожие на мужские, но украшенные вышивками кафтаны и плащи, головной платок, ботинки без каблуков с кисточками спереди. Обязательная принадлежность уличного костюма горожанки — лицевое покрывало — хиджаб, иногда, впрочем, закрывающее только рот и нижнюю часть носа. Обычно хиджаб черного цве­та, но в Хиджазе преобладает белый.

Пища городской бедноты в основном та же, что и у деревенских низов, но кухня состоятельных горожан отличается разнообразием и изысканностью. В ходу блюда из молодой баранины и верблюжа­тины, риса, пшеницы, различных орехов. Это жареное на вертеле или тушеное мясо, плов, шарики из рубленого мяса и вареной пшеницы или риса, пшеничные лепешки, слоеные пирожки с миндалем или инжиром, несколько видов халвы и т. п. Старинное парадное блюдо — цели­ком зажаренный верблюжонок, внутрь которого помещен ягненок, а в не­го — курица, фаршированная рисом и фисташками. Из напитков кроме кофе и чая в ходу фруктовые шербеты. В бога­тых домах после еды подают розовую воду для мытья рук и зажигают благово­ния.

В последние десятилетия в традицион­ный материальный быт саудийцев впле­лось немало новых явлений. В централь­ных кварталах Джидды и Мекки и на главных улицах Эр-Рияда снесены ста­рые дома и построены железобетонные здания современного типа. В домах зажи­точных горожан появилась европейская мебель. На улицах больших городов автомобили и велосипеды в основном вытеснили старый вьючный и верховой транспорт. Старинная одежда в самых различных комбинациях сочетается с элементами европейского костюма; обя­зательно сохраняются лишь традицион­ный мужской головной убор и женское уличное покрывало. Постепенно новые черты материального быта проникают и в сельские районы: даже в бедуинском кочевье можно встретить брезентовое покрытие шатра, пиджак, жакет или ват­ник европейского покроя, примус или газовую плитку, велосипед и авто­мобиль.

Более консервативен общественный и семейный быт, в котором из-за экономи­ческой и культурной отсталости Саудовской Аравии сильны патриархально-фе­одальные и религиозные традиции.

Не только кочевники и большая часть земледельцев, но и многие горожане хорошо знают свою родо-племенную принадлежность. Наиболее почетным считается происхождение от шейхских до­мов бедуинских племен, в прошлом взимавших дань со своих полуоседлых и оседлых соседей. К этим домам возводит свое происхождение как кочевая, так и оседлая знать Саудовской Аравии, в том числе и правящая династия Саудидов, вышедших из рода масалих племени вульд али бедуинского объединения ана-за.

Почетом пользуются также шерифы, считающиеся потомками Мухаммеда, и составляющие духовную знать страны потомки основателя тавхида — Ибн Абд аль-Ваххаба. Напротив, происхождение из полуоседлых и оседлых племен счита­ется малопочтенным. Еще более «небла­городны» по староарабской традиции ре­месленники, а среди них в особенности кузнецы, мясники, ткачи и портные. Остальные саудийцы не роднятся с ними, не едят с одного блюда; назвать человека «сыном ремесленника» — значит нане­сти ему оскорбление. Такое же отноше­ние сложилось к бродячим племенам сулуба и хитайм, промышляющим глав­ным образом охотой и ремесленной деятельностью. В самом низу этой тради­ционной иерархии стоят бывшие рабы и их потомки.

В то же время внешне взаимоотноше­ния, особенно в Неджде, вуалируются видимостью патриархальности и равен­ства муваххидов перед богом. Приняты ваххабитсткие обращения: аху, ихван — «брат», «братья». Титулы не употребля­ются даже при обращении к королю; раб называл хозяина «дядей»; младший при­ветствует старшего поцелуем в лоб или в нос (в Хиджазе целуют руку).

В стране еще живы остатки феодально-областнической обособленности. Так, офицерство и теперь формируется главным образом из жителей Неджда, и те весьма свысока смотрят на остальных саудийцев. Еще многочисленней остатки племенной разобщенности. Хотя офи­циально в Саудовской Аравии принята единая — шариатская — юрисдикция, в кочевых племенах, в особенности при решении дел о браке, семье и наследстве, частично продолжают действовать нормы обычного права. Племена различаются принятыми в их среде, еще не изжитыми нормами кровной мести, составом и размерами брачного выкупа, традициями гостеприимства и другими обычаями.

Гостеприимство в Саудовской Аравии сохраняет архаические черты, восходящие к межплеменным отношениям в одноклассовом обществе. Обычай требует, чтобы оно на три дня оказывалось любому человеку, и лишь недавно правительство запретило давать пищу и кров преступникам. Обязанности гостеприимства лежат на каждом, но в особенности на местных шейхах. Этот порядок санкционирован правительством: местные власти получают определенные отчисления деньгами и продуктами на нужды гостеприимства из собранных ими податей. Поэтому шейхский маджлис обычно выступает в роли гостиницы; он же своего рода клуб, место, куда мужчины сходятся вечерами послушать новости, поговорить, получить чашку кофе. В городах такого гостеприимства, разумеется, уже нет: здесь для приезжих имеются платные гостиницы, а для общественных сборищ — кофейни, базары и мечети.

«Пуританские» предписания тавхида и упорная борьба против всего, что не канонизировано религией, наложили свой отпечаток на общественный быт, изгнав из него многие обычные для других стран развлечения. В Саудовской Аравии отмечаются лишь официальные суннитские праздники, по случаю которых местные правители устраивают для народа угощение и любимое традиционное развлечение — скачки. Старинные празднества, связанные с сельскохозяйственным календарем и культами местных святых, запрещены и почти забыты. Запрещены также все виды театральных представлений, равно как и кино. Под запретом громкое пение, танцы и игра на музыкальных инструментах, которые даже нельзя ввозить в страну. Не разрешены, по крайней мере в общественных местах, алкогольные напитки и курение табака. Пять раз в день, когда с минаретов разда­ются призывы муэдзинов на молитву, которую у муваххидов мужчины должны совершать сообща, жизнь в городах и крупных оазисах замирает, слышны лишь крики служащих Лиги охраны веры и нравственности, сгоняющих нерадивых в мечети. В последние десятилетия в результате деятельности муваххидских наставников — мутавва и строгих наказаний, налагаемых властями, основные предписания ислама и тавхида стали соблюдаться даже в отдаленных селениях и кочевьях.

В семье — как малой, так и большой кое-где еще сохраняющейся неразделенной — крепка патриархальная власть ее главы — отца, деда, старшего брата. Он распоряжается заработками домочадцев, в том числе продолжающих жить в доме взрослых сыновей или бра­тьев, решает вопросы, связанные со вступлением в брак, разводом и другими семейными событиями. Неравенство старших и младших, мужчин и женщин проявляется и во внешнем быте семьи: сыновьям не положено есть вместе с отцом, младшим братьям — со старшим, жене — с мужем, сестрам — со взрослыми братьями.

Неполноправие женщины сильнее все­го сказывается в сохранении брачного выкупа—махра и других связанных с этим брачных традиций. Среди состо­ятельных людей, за исключением части тех, кто получил образование за грани­цей и стремится следовать в быту евро­пейским образцам, практикуются полига­мия, частые разводы по желанию мужа. В большинстве случаев богатые люди имеют четырех жен, люди среднего достатка—двух и лишь малоиму­щие — одну. У некоторых крупных фе­одалов еще сохраняются гаремы, глав­ным образом из африканок. Преобла­дают так называемые ортокузенные бра­ки, т. е. браки с двоюродными или тро­юродными сестрами по отцовской линии, причем девушка не вправе отказать сво­ему двоюродному брату, в то время как сам он жениться на ней не обязан. По­сторонний претендент должен предва­рительно испросить его согласия на брак и уплатить ему отступные. Ортокузенный брак, возникший у ряда народов в эпоху разложения первобытнообщинно­го строя, у арабов укоренился настолько прочно, что нашел свое отражение в тер­минологии родства. По-арабски дядя со стороны отца и тесть называются одина­ково — амм, муж и двоюродный (а также троюродный ит. д.) брат — ибн аль-амм (сын дяди), жена и двоюродная (или тро­юродная ит.д.) сестра — бинт аль-амм (дочь дяди). Закон и общественное мне­ние очень строги к вопросам женской чести.

Затворничество женщины, в особенно­сти горожанки, проявляется не только в делении жилища на маджлис, где не полагается бывать женщинам, и махарам, куда не разрешено входить посторонним мужчинам, и ношении покрывала. Счита­ется, что горожанка из «хорошей семьи» вообще не должна без особой нужды выходить из дома, разве лишь затем, чтобы навестить родственников. Тради­ционные запреты дополняются вполне современными: в Саудовской Аравии женщине не разрешается водить маши­ну. Менее замкнут быт сельских житель­ниц, вынужденных работать в поле, и особенно бедуинок, которых даже можно встретить идущими об руку с мужьями.

Положение женщины в семье не­сколько улучшается после того, как она родит ребенка, в особенности сына. С этого дня родителей часто называют в быту не их собственными именами, а по имени первенца, например Абу (или Умм) Мухаммед — отец (или мать) Му­хаммеда. Напротив, в официальном пол­ном имени человека к его собственному имени добавляются имена его отца, деда и т. д., например Мухаммед ибн Абдаллах ибн Фейсал.

По случаю рождения сына, а затем по случаю его обрезания устраиваются семейные празднества. Обряд обреза­ния — общемусульманский, но еще в прошлом веке у бедуинов западной Ара­вии он сохранял черты древних инициа­ции, т. е. посвятительных обрядов при переводе юношей в категорию взрослых мужчин. Эта операция называлась ас-салх («сдирание» кожи) и совершалась над 16—17-летним юношей, который должен был вынести ее без единого сто­на, так как иначе он прослыл бы трусом и не нашел себе жены. Свадебная обряд­ность удержала пережитки древнего обычая поселения мужа в доме жены. После уплаты выкупа и заключения брачного контракта жених неделю оста­ется в доме родителей невесты, где и начинается супружеская жизнь; только затем молодых ночью переводят в дом мужа и устраивают там, отдельно для мужчин и для женщин, свадебное угоще­ние. Похоронный обряд — общемусуль­манский, но поминки тавхидом запре­щены.

Столетия застоя в Аравии привели к тому, что едва ли не центральное место в ее традиционной духовной культуре до недавнего времени занимал бедуинский фольклор. Более всего распространены панегирические и лирические песни, в которых воспеваются заслуги вождей, до­блесть предков, красота девушек, родная природа. Есть свадебные и колыбельные песни, похоронные плачи, песни, осме­ивающие врагов. Своеобразным моно­тонным ритмом выделяются трудовые песни. Распространены также генеалоги­ческие сказания, сказки, рассказы о животных, бытовые анекдоты. В коче­вьях и оазисах есть свои певцы и сказите­ли, а также бродячие певцы. Нередко, особенно по окончании поста рамадан, между ними устраиваются состязания. Традиционный музыкальный инстру­мент певцов и сказителей, вероятно еще не везде вышедший из употребле­ния,— рабаба, род одно- или двухструн­ной скрипки со смычком из конского волоса. Меньше развито народное изо­бразительное творчество, представлен­ное главным образом прикладным искус­ством: чеканкой по серебру и меди, тис­нением по коже и резьбой по дереву, ковроткачеством и вышивкой. Орна­мент — геометрический, реже расти­тельный.

Истоки аравийской литературы восхо­дят к раннему средневековью. Первый образец прозы — Коран — был напи­сан в VII в., первые образцы по­эзии— насчитывающие до 150 строк однорифменные поэмы (касыды) про­славленных поэтов Имру-ль-Кайса, Зу-хейра, Антары и др. — в VIII в. До конца нового времени литература не пошла дальше традиционной поэзии, подражавшей архаическим образцам и питавшейся бедуинским фольклором. Известный сдвиг произошел только в 20-х годах XX в., когда под влиянием сирий­ского и египетского литературного воз­рождения в Хиджазе оформилась группа молодых литераторов, противопоставив­ших себя сторонникам традиционализма. Но литература Саудовской Аравии все еще слабо развита. Преобладает поэзия, в своей большей части не освободив­шаяся от подражания архаике; проза представлена формирующейся новеллой. Наиболее известны поэты ас-Саббан и Аввад. поэт и новеллист Аттар. в твор­честве которого есть социальные моти­вы. Очаги литературной жизни — ре­дакции газет. К середине 1970-х гг. в стране издавалось два десятка газет и журналов. Радиовещание появилось в 1946 г., а телевидение лишь в 1965 г.

До недавнего времени в стране име­лись только начальные религиозные школы—куггабы, в которых учили чи­тать Коран, а в крупных городах, кроме

школ, — духовные училища. В 1930-х годах стали создаваться бесплатные общеобразовательные начальные и средние школы для мальчиков, а в 1960-х годах уже для девочек, однако и в них много внимания уделяется изучению Корана и Шариата. Учащихся девочек втрое меньше, чем мальчиков: кроме того, более 90%

оканчивает лишь начальную шестилетнюю школу, так как в неимущих слоях населения они лет с двенадцати начинают работать наравне со взрослыми, а в имущих — становятся затворницами. Организованы передвижные школы в кочевых племенах. Расширению народного образования мешает нехватка учителей, многие из которых приглашены из соседних арабских стран. В конце 20 века создано несколько учительских колледжей. Только в 1957 г. в Эль-Рияде был открыт первый в стране университет; сейчас университетов 8, и одном из них — Джиддском — имеется женский колледж. Всего высших учебных заведений, за исключением духовных, около 80.

Низким остается уровень здравоохранения. В стране широко распространены трахома, малярия, амёбная дизентерия, бильгарциоз, туберкулез, сифилис, среди кочевников — цинга, в городах — рахит. Периодически вспыхивают эпидемии оспы и холеры, завозимых в Хиджаз паломниками. Со всеми этими и другими болезнями до последнего времени боролась, а во многих сельских районах борется и сейчас лишь нетрадиционная медицина, использующая наряду с рациональными народными знаниями рецепты средневековых трактатов и магические приемы. Заразных больных подвергают карантину, трахому лечат сурьмой и диетой, желудочные болезни — настоями трав и верблюжьим молоком. Широко применяются кровопускание, стягивание крови, прижигание ран. Лучшие лекари — табибы умеют извлекать куски раздробленной кости и заме­нить ее костью животных. Лечение дополняется, а нередко и заменяется лечебной магией: чаще всего пишут на куске бумаги определенную молитву, чтобы, растворив затем чернила в воде, выпить этот «целебный» напиток. Организация современного здравоохранения началась недавно, за период с 1950-1970 годы в стране, главным образом в городах и крупных селениях, была создана сеть больниц, амбулаторий, диспансеров и медицинских пунктов.

Наметившиеся в последнее время некоторые успехи в градостроительстве, народном образовании, здравоохранении Саудовской Аравии показывают, что в ее культурной жизни кончилось безраз­дельное господство средневековья. Но по сравнению с большинством других араб­ских стран она по-прежнему остается ост­ровом средневековой отсталости. Под­линно широкой и всесторонней модерни­зации традиционной саудийской культу­ры мешают полуфеодальные общест­венные отношения, абсолютистско-со­кратический режим, засилье религиозной идеологии.