Культура Монголии

Основным занятием монголов на протя­жении всей их истории было кочевое ско­товодство. Этот хозяйственно-культурный тип, сложившийся в зоне Монголь­ского плато, прослеживается по археоло­гическим данным и у предков нынешних монголов, обитавших на территории Монголии.

Весь уклад жизни кочевника был орга­нически связан с особенностями его хозяйства, приспособлен к нему и обу­словлен его возможностями. Главное ез­довое животное — лошадь, вьючные — верблюд и бык. Жилище кочевника — мобильная легкая разборная юрта. Юрта имеет деревянный остов. На него снаружи накладывается, иногда в два слоя, вой­лочная кошма, поверх которой наматыва­ется ткань, защищающая войлок от дождя и снега. Устойчивость юрте придают два опорных столба, стоящие справа и слева от очага и упирающиеся в обод дымового отверстия юрты. Между ними при силь­ном ветре подвешивается тяжелый ка­мень. Дверь юрты всегда обращена к югу — к теплу — привычка, выработан­ная кочевым бытом. Традиционное деле­ние юрты на левую (женскую) и правую (мужскую) половины сейчас почти изжи­то. Но северная сторона, прямо против входа, до сих пор считается самой почет­ной — там принимают гостей. Тради­ционная мебель также приспособлена к особенностям кочевого быта. Прежде всего она легкая и малогабаритная, легко разбирающаяся на составные час­ти. Таковы кровать, табуреты, шкафчики для посуды и ящики для вещей. В совре­менном быту скотоводов, продолжаю­щих жить в юрте, но уже ведущих осед­лый или полуоседлый образ жизни, встречается мебель городского типа.

Однако по-прежнему популярны и не­которые виды мебели старого образца, производимые специальными артелями на продажу населению. Пол в юрте засти­лается войлочными кошмами, обработан­ными шкурами крупного рогатого скота и овчинами. Теперь во многих юртах име­ется деревянный настил, который также легко разбирается и перевозится в случае надобности.

Необходимый минимум утвари кочев­ников — это чугунный котел, в котором варится мясо, лапша, чай с молоком, поджаривается мука; кожаные и деревян­ные ведра для хранения молока и жидких молочных продуктов; бурдюки для ку­мыса из шкуры быков вместимостью от 100 до 300 л; кожаные мешки и сумки для хранения муки, вяленого мяса, сахара, соли; деревянные, серебряные, фаянсо­вые чашки, из которых ели, как правило руками, лапшу с мясом и пили чай. Такую чашку каждый монгол должен был посто­янно иметь при себе.

Столь же приспособлена к условиям быта монголов и их одежда. Это одинако­вый для мужчин и женщин халат (лет­ний — «тэрлэг», зимний — «дэли»), кото­рый запахивается слева направо, застегивается у ворота и подпоясывается широким многометровым кушаком, много раз обертываемым вокруг тела. Кушак обес­печивает плотное прилегание верхней одежды к телу и существенно утепляет область поясницы, что в условиях конти­нентального сурового климата при частой верховой, езде очень важно для защиты от заболеваний радикулитом. Удлиненные рукава дэли заменяли собой рукавицы. Сейчас, когда рукавицы прочно вошли в быт, рукава укоротились до нормаль­ных размеров. Обычное дэли достаточ­но длинное, оно спускается до середи­ны голени. Казалось бы, такая одежда должна делать человека неповоротли­вым, однако достаточно широкий запах ничуть не мешает монголу легко садиться на коня. Карманов в общепринятом смысле в монгольской традиции оде­жды нет, их заменяет весьма вместитель­ная пазуха, образующаяся между вну­тренней и внешней полой застегнутого и перепоясанного дэли. Такой «карман» надежен. Хранят в нем кисет с куритель­ным табаком либо табакерку с нюхатель­ным табаком и другие мелкие предметы. Но при надобности в нем помещаются старомонгольские книги — довольно длинные листы бумаги, сложенные стоп­кой между двумя деревянными дощечка­ми, внушительные свертки т. д. Дэли шьют из шерстяных, хлопчатобумажных и шелковых тканей разнообразных рас­цветок. Зимние дэли делают из овчин, мех которых обращен внутрь, а наружная часть обшита материей.

Монголы в праздничных дэли — удиви­тельно красивое зрелище. Костюм взро­слого мужчины раньше дополнял поясной набор, включавший в себя нож в ножнах и огниво. Женщины в зависимо­сти от социального ранга и богатства были обильно увешаны кольцами, серь­гами, накосниками, массивными нагруд­ными украшениями из серебра, кораллов и бирюзы. Национальные сапоги — «гутулы» делались из прочной кожи на толстой подошве, для утепления в них вкладывался войлочный чулок. Сапоги имели загнутые вверх носки, что представлял определенное удобство с точки зрения верховой езды. За голенище сапога мужчины и женщины затыкали курительные трубки. Многие старики в сельской местности до сих пор носят такие сапоги. Молодежь и горожане предпочитают обувь и одежду европейского образца.

Головные уборы монголов удивительно разнообразны как по форме, так и по материалу, идущему на их изготовление кожа, мех (овчина, лисица, волк, тарбаган), бархат, шелк. Вышивка, аппликации, шелковые ленты украшали головные уборы наиболее почетных лиц (знати, победителей в спортивных играх). Каждая этническая группа монголов имела головной убор особого покроя.

Пищевой рацион монголов также определялся продуктами скотоводческого хозяйства. Это мясо (в основном баранина, реже говядина и конина) и молочные продукты (чай с молоком, сыр «бислаг», сушеный творог «арул», простокваша «тарак», пенки «урум», молочная водка «архи», кумыс «айраг», топленое мае л «шар тос»). Мясо не доваривают, чтобы сохранить в нем витамины. Когда-то этот рацион дополнялся продуктами собирательства: дикими злаками, луком и чесноком. Злаки толкли на зернотерках, полученную муку поджаривали и размешивали в чае с молоком. Сейчас мучные изделия (хлеб, печенье, лапша) и овощи (картофель, капуста, репа, чеснок, лук) в свежем и консервированном виде довольно обычное явление в пище монголов, особенно горожан. Любимые национальные блюда— пирожки с мясом, обжаренные в бараньем жиру «хушур», вареные на пару пельмени «бууз», лапша с мясом, мелко нарезанный и приправленный луком и чесноком бараний ливер. В монгольской кухне встречаются и древние блюда кочевников, например «бодог» — козел, запеченный в собственной шкуре. Во многих местностях Монголии едят мясо сурка (тарбагана), которое считается полезным.

Таким образом, материальная культура монголов и кочевой уклад их жизни тесно связаны, взаимозависимы, влияют друг на друга. И хотя хозяйственно-культурный тип кочевников считался боле отсталым в сравнении с земледельческими типами культуры, тем не менее именно кочевники подарили миру кон­скую сбрую и седло со стременами для верховой езды, легкие переносные жилища — юрту и палатку, способы консерви­рования молочных продуктов, искусство валяния войлока. Во все это внесли свой вклад и монгольские народы.

Семейная и общественная жизнь мон­голов определялась устоявшейся много­вековой традицией, закрепленной снача­ла нормами обычного права, затем монголо-ойратским сводом законов 1640 г., далее общемонгольским кодексом «Хал­ха Джирум», наконец, маньчжурским законодательством, действовавшим с конца XVIII по начало XX в.

Главой семьи считался мужчина. Обыч­ное право дозволяло многоженство в слу­чае бесплодия жены или при наличии большого хозяйства. Тем не менее пользовались этим правом лишь в бога­тых и ханских семьях, так как рядовому скотоводу уплатить калым даже за одну жену было трудно. Кочевой уклад требо­вал довольно четкого разделения труда в семье. Мужчина осуществлял общий над­зор за скотом, выбирал пастбище, руко­водил перекочевкой, ходил на охоту. Все остальное делала женщина: доила скот и ухаживала за ним, варила пищу, приго­тавливала из молока различные продук­ты, шила одежду и обувь, выделывала кошмы, обрабатывала шкуры. Воспита­ние детей полностью лежало на женщине. Монгольские семьи обычно многодетны. 8—10 детей не редкость и сейчас.

Чрезвычайно высокая смертность де­тей до революции и непонимание истин­ных социальных причин этого породили в среде монголов целую систему маги­ческих приемов и запретов, целью кото­рых было оградить ребенка от «злых духов». Например, в юрту, где рожает жен­щина, нельзя было входить посторонне­му, выносить и отдавать кому-либо огонь очага и молоко, чтобы с ними не ушло счастье. С целью сбить с толку «злых духов» мальчикам часто давали женские имена, девочкам— мужские. С этой же целью детям иногда давали такие унизительные имена, как Нохой (собака), Энэбиш (не тот) и др. В бездет­ных и малодетных семьях был распро­странен обычай брать детей на воспитание. Дети росли, обычно зная и насто­ящих, и приемных родителей, в равной степени уважая и почитая и тех и других. Уважение к старшим, высокий авторитет учителя и сейчас сильны в монгольском обществе. Кем бы ни стал человек, какую бы должность он ни занимал, он всегда с любовью и уважением говорит о своем учителе, называя его почтительно «багша» (учитель).

С точки зрения укрепления социальных и родственных связей большую роль в монгольском обществе играли праздники: всенародные (надом) и семейные (найр). Надом устраивался раз в год, а найров могло быть несколько в зависимости от поводов: рождение или усыновление ре­бенка, первая стрижка его волос (она проводилась, когда ребенку исполнялось 3, 5 или 7 лет), начало дойки лошадей и изготовление первого кумыса и т. д. Из календарных праздников наиболее важ­ными считались зимний праздник Нового года (Цаган cap), не имевший фиксиро­ванной даты и отмечавшийся по восточноазиатскому лунно-солнечному кален­дарю в феврале—марте, и летний празд­ник «обо» — чествование местных духов-покровителей, от «благоволения» кото­рых, как считалось, зависела погода, обильные дожди, травостой на паст­бищах, тучность скота, т. е. все то, что определяло благосостояние скотово­да. Цикл обрядов, совершавшихся при обо, уходит корнями в глубокую древность. После утверждения в Монголии ламаизма он продолжал сохраняться, хотя исполнялся уже в честь божеств ламаис­тского пантеона, покровителей ближай­шего монастыря. После совершения рели­гиозного обряда начиналось народное гулянье с традиционными спортивными соревнованиями, называвшимися «три игрища мужей» (эрийн гурван надом) и включавшими в себя стрельбу из лука, борьбу, скачки. Эти соревнования были известны уже в эпоху Чингисхана и слу­жили средством отбора самых сильных и ловких воинов в ханскую дружину. Сей­час, когда почитание обо уже ушло в прошлое, надом по-прежнему существует как всенародный праздник и проводится еже­годно по всей республике 11 июля— в годовщину народной революции. Рели­гиозные буддийские праздники, которых до революции насчитывалось несколько десятков в году, сейчас сведены к шести наиболее крупным, отмечаемым только в буддийском монастыре в Улан-Баторе.

Замечательны традиции монгольского гостеприимства. Любой путник, случайно зашедший в юрту, может рассчитывать на то, что хозяева поделятся с ним своей едой. Хозяйка сразу же начинает варить кирпичный чай с молоком, так как уго­щать гостя следует лишь свежим чаем. Хозяин и гость совершают тем временем традиционный обмен табакерками с ню­хательным табаком— поочередно дают друг другу нюхать свой табак, после чего хозяин начинает с гостем разговор о том, кто он, откуда и т. д.

Монголы имеют древние традиции в устном народном творчестве и литерату­ре. Из фольклорных жанров популярны героический эпос Гэсэриада, известный в разных вариантах у разных монгольских народов, сказки, пословицы, поговорки, благопожелания, восхваления, заклина­ния, гимны, призывания. В последних трех жанрах сильно сказывается шаман­ский элемент. Услышать героические ска­зания (улигеры) сейчас можно очень ред­ко, но зато все остальные жанры довольно широко бытуют в народе.

Своеобразна монгольская музыка — протяжная, мелодичная, сопровожда­ющая обычно сольное пение. Песни мон­голов — это лиро-эпические восхваления родного края, любимого коня — победи­теля в скачках, лирические, любовные и исполняемые только на пирах, дорожные песни, пастушеские возгласные распеву восхваления победителей во время надома. Речитативное пение было формой исполнения улигеров. Музыкальные и инструменты делились на смычковые (моринхур, шанза), ударные (барабан, цан), духовые (разного вида и назначения трубы). Громкозвучные инструменты, судя по древним сказаниям и легендам, употреблялись во время облавных охот и перекочевок: ими загоняли в ловушки диких зверей, собирали скот. Самый популярный национальный инструмент — трехструнный смычковый моринхур, согласно легенде, сотворенный из гривы и хвоста крылатого коня, издававшего при прилете чарующие мелодии.

Монголам были известны и массовые пляски во время семейных и общественных праздников, и индивидуальные танцы — подражания повадкам животных имитации охотничьих сцен. Ламаизм не поощрял светских танцев, признавая лишь религиозные танцевальные мистерии.

Большое место в жизни монгольских народов занимало декоративно-прикладное искусство. Орнаментом украшались детали юрты, одежда, бытовая утварь. Многие орнаментальные мотивы уходят в глубокую древность и несут на себе довольно сложную символику. Для монгольского орнамента характерны естественные краски окружающей природы. Монголы с удивительным чувством меры и такта сочетают эти цвета не только в рисунке, но и в композиции своей одежды.

Быт монголов в наши дни претерпевает значительные изменения. Прежде всего это связано с активно проходящим процессом оседания кочевников. Развитие монгольской экономики создает все большие возможности для этого. Фабричная мебель, радиоприемники, одежда европейского покроя, библиотека, электрическая лампочка, телевидение — все это стало не редким явлением и в худоне. На смену кожаной и деревянной посуде приходит стеклянная, фаянсовая, алюминиевая. Много и других новшеств в быту ското­водов, ведущих кочевой образ жизни. На далекие кочевья доставляют почту свежие газеты. Для перекочевки несколь­ких семей с детьми выделяется грузовик. Если заболел человек на отдаленном ко­чевье, его вертолетом доставляют в боль­ницу. Дети учатся в школах-интернатах на центральной усадьбе СХО и на кани­кулы, а часто и в выходные дни приезжа­ют на кочевье к родителям.

Повысилась социальная мобильность населения. Дети скотоводов учатся в вузах Улан-Батора, России и других стран на инже­неров, учителей, врачей, пополняя собой ряды молодой монгольской интеллиген­ции. А в сельскую местность едут квали­фицированные ветеринары, зоотехни­ки, и несут с собой новую культуру в скотоводческий быт.

На территории Монголии находится не­мало памятников минувших времен — свидетелей ее истории. Многие из них открыты монгольскими и российскими ар­хеологами в последние годы. Среди них гигантские палеолитические мастерские в Южной Гоби, наскальные рисунки в каньоне р. Чулут и в других местах Хангая— художественная летопись жизни кочевников эпохи бронзы, развалины столицы монгольской империи Каракору­ма, разрушенного китайскими войсками в 1380 г. и раскопанного в середине XX в. Прекрасным памятником средневекового зодчества является первый буддийский монастырь Монголии Эрдэни-Дзу (близ Каракорума), сохраняющий благодаря регулярным реставрационным работам свою былую красоту. В степях Монголии стоят тюркские рунические стелы — над­гробные памятники тюркским каганам и полководцам Тоньюкуку, Бильгя-кагану, правителям государств, которые существовали на территории Монголии в VI—VIII вв. и открытие и изучение ко­торых положило начало новому направлению в науке — рунической эпиграфи­ке. Стоит упомянуть здесь сотни камен­ных баб и камней с изображением мчащихся оленей, являющихся, как предпо­лагают археологи, надгробиями павших воинов и составной частью культовых сооружений, но загадка их еще не решена до конца.

Однако не только археологические древности и архитектурные памятники являются сокровищем монгольской культуры. Она вправе гордиться и своей лите­ратурой. Древнейший ее памятник «Со­кровенное сказание» датируется 1240 г. Это летопись рода Чингисхана, история становления монгольского государства. Реальные факты перемежаются в ней с эпическими сказаниями. Вслед за первой монгольской летописью последовали дру­гие; правда, сочинения XV—XVI вв. до нас не дошли, но они известны в более позднем пересказе летописей XVII в.: «Алтан товч» («Золотое сказание»), «Шар тууж» («Желтое повествование») и им подобных. Летописный жанр продол­жал существовать в XVIII и даже в XIX в. В XVIII в. появились литературные ва­рианты эпических произведений — «Гэсэрхан», «Повесть о хане Харангуе» и др., намтары — жизнеописания, сургаалы — сборники афоризмов; в большом ходу были рукописные сборники жанров обря­довой поэзии (ероолов— благопожеланий, магтаалов — восхвалений и др.). В XVII—XVIII вв. в связи с распростране­нием буддизма появляется много перево­дов буддийских сочинений, в основном с тибетского языка, но в их число попали и индийские произведения, получившие большую известность в Монголии. Та­ковы циклы сказок из Панчатантры, сборник «Волшебный мертвец», поэма Калидасы, наставления Нагарджуны и др.

Крупными представителями дореволю­ционной монгольской литературы являлись автор социальных романов Инжаннаш (1837—1891) и поэт Хишигбат (1849—1916). В современной литературе насчитываются десятки имен, в частности прозаики Д. Нацагдорж, Ц. Дамдинсурэн, Б. Ринчин, Ч. Лодойдамба, Л. Тудэв, С. Удвал, С. Эрдэнэ, поэты Ч. Чимид, Б. Явухулан, Ц. Гайтав, драматурги Ч. Ойдов, Э. Оюун, Л. Ванган, Д. Сэнгээ, и другие.

До революции единственным видом те­атрального зрелища в Монголии были танцевальные мистерии — цам, ежегодно устраивавшиеся при буддийских мона­стырях. Профессиональный театр по­явился только в 1930-х годах. Сейчас в Улан-Баторе действуют театр оперы и балета, драматический театр, театр кукол, детский театр, на базе само­деятельных коллективов появились те­атры в ряде аймачных центров. Профес­сиональная музыка представлена, двумя симфоническими оркестрами, Государственным ансамблем народной песни и танца, Ансамблем народных инструментов, Ансамблем песни и пляски, многочисленными оркестрами национальных инструментов и хоровыми коллективами. С 1941 г. в Монголии работает цирк, с 1935 г. — студия «Монголкино». На международных кинофестивалях ряд монгольских фильмов отмечен премиями и дипломами.

Станковая живопись до революции по­чти не существовала. Скованное буддий­ским каноном искусство было представлено в основном иконописью и буддий­ской скульптурой. Среди них есть выда­ющиеся образцы, в частности работы первого главы монгольского ламаизма Ундур-гэгэна (Дзанабадзара). Первым светским живописцем считается Б. Шарав, автор известной картины «Один день Монголии», портретов В. И. Ленина и Сухэ-Батора. С 1955 г. существует Союз художников Монголии. В жанре националь­ной живописи «монгол дзураг» работали старейшие заслуженные мастера Монго­лии Д. Манибадар, Д. Дамдинсурэн, У. Ядамсурэн и другие.

Наиболее крупные из современных жи­вописцев— Н. Чултэм, Д. Амгалан, Г. Одон, Л. Намхайцэрэн, Л. Гава, из скульпторов — Н. Жамба, А. Давацэрэн, Д. Дамдима. Интересные изделия в по­следние годы можно видеть у мастеров искусства малых форм— резчиков по дереву, специалистов художественного литья, вышивальщиц, аппликаторов и др.

Большой популярностью среди монго­лов пользуется ежегодный праздник надом. До тысячи наездников участвуют в скачках. Обычно это дети от 5 до 13 лет; у них особые костюмы, шапочки с отли­чительными знаками. Первые 5 победите­лей получают подарки, совершают круг почета. В соревнованиях по борьбе, со­гласно правилам, участников должно быть либо 512, либо 1024. Разница в весе и росте не имеет значения, не ограничено также и время борьбы. Проигрывает тот, кто первым коснется земли хотя бы рукой или коленом. Победители получают по­четные титулы Исполина, Сокола, Льва и т.д.

Соревнования по стрельбе выполня­ются командами по 12 человек в каждой. Стреляют с расстояния 100 м из тугих монгольских луков по мишени в виде кожаных или войлочных цилиндров. По­бедителям присваивается звание Мэргэна (меткого стрелка). В честь победителей во всех трех видах соревнований тут же, на стадионе, поются восхваления, сочиня­емые прямо на месте специалистами в этом жанре. Кроме трех национальных видов спорта в Монголии в последние десятилетия получили распространение тяжелая и легкая атлетика, вольная и классическая борьба, гимнастика, фут­бол, баскетбол, бокс, велоспорт.

Успехи в области просвещения и меди­цины особенно показательны. В дорево­люционной Монголии грамотными были лишь ламы, получавшие специальное об­разование, и китайские чиновники. Си­стемы светского образования не существовало вообще, были лишь школы при буддийских монастырях. В 1921 г. в Урге открылась первая начальная школа, вслед за ней было открыто еще два десятка школ в разных районах страны. Сначала в них преподавали бывшие чиновники и даже ламы, лояльно относившиеся к народной власти. С 1922 г. стали откры­ваться курсы учителей. С конца 1950-х годов введено всеобщее семилетнее обу­чение в городах и аймачных центрах. К середине 1960-х годов во всех поселках уже имелись начальные, а в городах и аймач­ных центрах семилетние и десятилетние школы. Ныне страна насчитывает более 60 специальных средних и высших учеб­ных заведений.

В 1921 г. в Монголии был создан Уче­ный комитет, переименованный впослед­ствии в Комитет наук Монголии, а в 1961 г. преобразованный в Академию наук Монголии. Она состоит из трех отделений: сельско­хозяйственных, естественных и обще­ственных наук и располагает научно-исследовательскими институтами, обсер­ваторией, фундаментальной библиотекой, издательством, несколькими музеями. Академия наук Монголии работает в тес­ном контакте с Академиями наук России и других стран. Формы такого сотрудничества многообразны: совмест­ные научные исследования и экспедиции, обмен трудами, новейшей научной ин­формацией.

Здравоохранения как такового в доре­волюционной Монголии не существова­ло, были лишь знахари и ламы — специалисты по тибетской медицине. В 1925 г. в Улан-Баторе была открыта первая госу­дарственная больница на 15 коек. В на­стоящее время в Монголии насчитывается более 1000 различных медицинских учре­ждений: больниц, врачебных пунктов, ап­тек, профилактических станций и т. д. В стране действует несколько курортов, построенных на базе минеральных источников.

Большую помощь в деле здравоохранения Монголия получает от России и других стран. Совместными усилиями российских врачей и монгольских коллег ликвидированы социальные болезни (туберкулез, сифи­лис, трахома), остроинфекционные бо­лезни (оспа, чума, сыпной тиф), легко превращавшиеся раньше в эпидемии и уносившие тысячи человеческих жизней. Монгольским врачам принадлежит боль­шая заслуга в том, что за годы народной власти резко сократилась детская смерт­ность, средняя продолжительность жизни поднялась от 32 до 65 лет, населе­ние Монголии увеличилось в 2,5 раза.