Население Японии

Япония — однонациональная страна. Японцы составляют более 99% ее населе­ния. По расовому облику, достаточно однородному, японцы представляют спе­цифический вариант тихоокеанской ветви большой монголоидной расы.

Из небольшого числа национальных меньшинств, имеющихся в стране, наибо­лее многочисленны корейцы — около 600 тыс. человек. Они были ввезены в Японию в качестве рабочей силы в годы второй мировой войны и расселены в городах Центральной и Южной Японии. На острове Хоккайдо, в основном в сель­ской местности, в округе Хидака и отча­сти в других округах, проживает около 16 тыс. айнов. Официально считаясь рав­ноправными гражданами Японии, на практике айны подвергаются дискрими­нации. Поэтому основная часть айнов стремится скрыть свою национальную принадлежность и максимально уподо­биться по образу жизни японцам, раство­риться среди них. Большая часть моло­дежи говорит по-японски, айнский язык помнят только старики. Такая ситуация сложилась в течение последних десятиле­тий, а в начале XX в. айны еще полно­стью сохраняли свой уклад жизни, язык, духовную и материальную культуру.

Сейчас айнский народный костюм, об­рядность, танцы можно увидеть на Хок­кайдо лишь в качестве аттракциона для туристов, чем зарабатывает себе на суще­ствование часть айнского населения.

Среди отдельных этнографических групп большим своеобразием диалекта и некоторыми особенностями культуры (народным костюмом, обычаями), осо­бенно прочно сохраняющимися в сель­ской местности на отдельных островах, отличаются жители Рюкю. В средние века они представляли особую народ­ность со своей государственностью, а сейчас влились в японскую нацию в каче­стве ее особой этнографической группы, которая, в свою очередь, делится на ряд более мелких подгрупп соответственно отдельным группам островов архипелага. Этнографическим своеобразием, особы­ми обычаями отличается и крестьянское население некоторых других мелких островов и изолированных горных долин Японии. В этом отразилось влияние как расчлененного рельефа страны, так и ее многовековой феодальной раздробленно­сти.

Совершенно специфическое этногра­фическое явление представляет собой ка­ста «эта», официально именуемая ныне «буракумин» (сокращенно от «токусю бу­раку мин», или жители особых поселков). Это также наследие феодальной эпохи, когда наряду с четырьмя четко разграни­ченными сословиями (знатью, рыцар­ством, крестьянством и горожанами) вы­делялись в особую, фактически бесправную группу так называемые «люди под­лых профессий» — кожевники, мусор­щики, скоморохи и т. п. Потомки этих людей и по сей день живут в специально выделенных для них поселках, которых по всей Японии насчитывается около 600, а общая численность «буракумин» дости­гает 3 млн. человек. Официально жители этих поселков давно уравнены в правах с остальным населением Японии, но на деле их дискриминация во всех сферах общественной и производственной жизни сохраняется. По своим занятиям это преимущественно мелкие торговцы-лотош­ники, мусорщики, поденные неквалифи­цированные рабочие, огородники. Расселены они в основном в Юго-Западной Японии и ни по расовому типу, ни по диа­лекту ничем не отличаются от окружающего населения. Однако вынужденная эндогамность (ибо браки между «эта» и не «эта» чрезвычайно строго осуждаются обывательским мнением и почти не встречаются) и приниженное обществен­ное положение превращают их в особую этнографическую группу кастового ха­рактера. Так как перечень специальных поселков широко известен, скрыть свое происхождение «эта» трудно, и доступ им к образованию и квалифицированному труду очень затруднен.

В основу общеяпонского государствен­ного литературного стандартного языка (кокуго, или хёдзюнго) легли диалекты равнины Канто в окрестностях Токио. Этим языком сейчас владеет почти каждый японец. В то же время в стране имеются три большие группы диалектов, распадающихся на множество говоров. Каждый из диалектов имеет значитель­ные фонетические и лексические особен­ности и на слух малопонятен носителям других диалектов. Сфера употребления диалектной речи ограничена семейно-бытовым общением и неуклонно сужа­ется.

Система современной японской пись­менности очень сложна. Ее основу составляют китайские иероглифические знаки, каждый из которых обозначает определенное корневое понятие. Этими знаками записываются как заимствован­ные слова китайского происхождения (большей частью составленные из двух и более знаков), так и корни собственно японских слов. Таким образом, каждый знак имеет одно или два китайских чтения (измененных по законам японской фоне­тики, но восходящих к тем древнекитай­ским диалектам, из которых заимствова­но включающее данный знак слово) и од­но или несколько близких по значению исконно японских чтений. Какое из чте­ний следует выбрать в каждом конкрет­ном случае, следует из контекста. Перво­начально китайскими знаками пользова­лись для письма на древнекитайском язы­ке, который долгое время был основным письменным языком для текстов делового и научного содержания, подобно латыни в средневековой Европе. Для записи исконно японских текстов, первоначаль­но мифов и песен, использовались те же китайские знаки, но уже сообразно не их значению, а звучанию, т. е. каждый знак использовался для записи одного слога в собственно японском слове. Упрощаясь и изменяясь, слоговые знаки составили японскую слоговую азбуку «кана», состо­ящую из 50 слоговых знаков и существу­ющую в двух вариантах — округлом (хирагана) и угловатом (катакана). В со­временном японском тексте корни боль­шинства слов пишутся иероглифами, грамматические окончания и служебные слова — «хираганой», заимствованные слова европейского происхождения — «катаканой», хотя встречаются и тексты, почти сплошь написанные «хираганой».

Система латинской транскрипции япон­ского языка (ромадзи) хорошо разработа­на, но имеет ограниченное применение, в основном на станционных вывесках, до­рожных указателях и других надписях, адресованных скорее иностранцам, чем японцам.

В Японии весьма своеобразна религи­озная ситуация. Древние родоплеменные культы многочисленных местных божеств и духов в процессе формирования раннесредневекового японского государ­ства постепенно трансформировались в единую систему, которой было присвоено наименование «синто» (божественный путь). Центральное место в пантеоне «синто» занял образ солнечной богини Аматэрасу. В начале VIII в. различные японские мифы и легенды были сведены в единый текст священной книги син­тоизма «Кодзики», в которой обоже­ствлялась власть императорской дина­стии, как происходящей непосредственно от потомков солнечной богини. В даль­нейшем все большую роль в обществен­ной жизни страны приобретали различ­ные секты буддизма, который впервые проник в Японию еще в начале VI в. Однако буддизм не вытеснил синтоизма, а выработал с ним форму сосуществования, и оба культа исповедовались параллель­но. В эпоху Токугава (XVII — середина XIX  в.) буддийское духовенство было фактически включено в государственный административно-полицейский аппарат, а значение синтоизма ослаблено.

Но после буржуазной «революции Мэйдзи» 1868 г., проходившей под зна­менем восстановления императорской власти, синтоизм был провозглашен госу­дарственной религией, обязательной для каждого верноподданного японца, будь он буддист, христианин или после­дователь одной из возникших в XIX—XX    вв. сект.

В 1945 г., после поражения империали­стической Японии во второй мировой войне, синтоистская церковь, несколько десятилетий бывшая своеобразным эпи­центром шовинистической, монархиче­ской пропаганды, была отделена от государства. В настоящее время она суще­ствует в качестве независимой религиоз­ной организации — Ассоциации синто­истских храмов (Дзиндзя кёкай).

В Японии действуют многочисленные крупные и мелкие буддийские секты, а также так называемые «новые рели­гии» — вероучения синкретического ха­рактера, возникшие на основе буддийских или синтоистских культов с включениями элементов христианства и различных черт мелкобуржуазной идеологии.

Хотя за последние сто лет в Японии активно действовали европейские и аме­риканские католические и протестантские миссионеры, общая численность японцев, принявших христианство, не превыша­ет 1 млн. человек. Подавляющая масса японцев, за исключением христиан и последователей «новых религий», сейчас малорелигиозна и может считаться стихийными атеистами. Тем не менее в япон­ской официальной статистике их числят в своих рядах как синтоистская, так и буд­дийская церкви.

Японцы стойко придерживаются тради­ционной семейной обрядности, соблюде­ние которой считается необходимым условием приличий и достойного обще­ственного поведения. А вся эта обряд­ность так или иначе связана с религией. Свадебные церемонии проводятся в син­тоистских храмах. Встречаются, разуме­ется, и гражданские свадьбы, но ритуал их не разработан, и они представляют собой редкое исключение даже в среде прогрес­сивной интеллигенции. Проведение сва­деб — основной источник доходов синто­истских храмов, которые в обычные дни посещаются в основном лишь пожилыми женщинами. Что же касается похоронных и поминальных церемоний, которым в Японии придается очень большое значе­ние, то они проводятся только в рамках буддийской обрядности. Практически ка­ждый японец (кроме христиан и адептов «новых религий»), даже бывший всю жизнь атеистом и не посещавший буд­дийского храма, будет похоронен при помощи буддийских священников и на кладбище при храме той буддийской сек­ты, к которой принадлежали его предки.

Научно-технический прогресс послед­них десятилетий оказал большое влияние на состояние народонаселения Японии: усилилась урбанизация, выявились новые тенденции миграции и размещения трудо­вых ресурсов, изменился характер занято­сти рабочей силы, ее технический уро­вень, социальная структура.

Первая перепись населения по европей­скому образцу проводилась в 1920 г., с тех пор переписи проводятся каждые пять лет. В 1980 г. общая численность населе­ния составила 117 млн., по переписи 2004 года численность населения составила 127,3 млн. человек.

В Японии наблюдается преоблада­ние женщин, которых в 1980 г. было 59,4 млн., мужчин — 57,6 млн.

Характерный для начала 20 века быстрый рост населения, когда число рождений доходило до 36 на 1000 человек, в 1960-х годах стал замедляться. В 1970-х годах рождаемость составляла до 20 на 1000 человек. По сравнению с коэффициентом смертности развитых стран Западной Ев­ропы коэффициент смертности в Японии ниже. Это обусловлено различными при­чинами, в частности улучшением меди­цинского обслуживания под давлением общественного движения.

С начала 1960-х годов в Японии происхо­дит сокращение количества населения мо­лодых возрастов: число детей и подро­стков до 14-летнего возраста снизилось с 35% в 1950 г. до 24% в 1975 г. Увели­чилась доля населения от 15 до 60 лет (с 60 до 68%), число лиц старшего возра­ста достигло 8%.

Все экономически активное население Японии в 1980 г. исчислялось в 55 млн. человек. Это основная часть трудовых ресурсов страны в рабочем возрасте. В сельском хозяйстве и связанных с ним промыслах сосредоточивалась примерно 1/5, в промышленности – свыше 1/3 в сфере обслуживания — более 2/5 всего трудоспособного населения.

За период с 1950 по 1980 годы произо­шли значительные изменения в структуре занятости по отраслям: возросла роль занятых в обрабатывающей промышлен­ности, в сфере услуг, в строительстве, в городском хозяйстве, на транспорте и в связи; расширилось число работающих в государственно-административном аппа­рате; зато заметно снизилось количество занятых в горнодобывающей промыш­ленности (в результате закрытия шахт, главным образом угольных), а особенно велико было сокращение занятых в сель­ском и лесном хозяйстве (более чем в 3 раза).

К началу 1980-х годов общая числен­ность рабочих исчислялась в 25 млн. человек, в том числе в производствен­ной сфере (промышленность, транспорт, связь) — 15 млн. и в непроизводствен­ной — 10 млн. человек.

Велика численность женщин (преиму­щественно молодых возрастов), вовле­ченных в производство, — от 30 до 40% от всех занятых. Это значительно больше, чем во многих странах Западной Европы. Доля женского труда высока не только в старых отраслях промышленности (на­пример, текстильной), но и в некоторых новых, особенно в радиоэлектронике.

Пережитком старины является суще­ственное различие в оплате женского и мужского труда. Имеют место также увольнения замужних женщин, что прак­тикуется на крупных предприятиях.

Хотя число занятых на крупных пред­приятиях страны с начала 1960-х годов уве­личилось, однако, как и раньше, трудовые ресурсы Японии распылены по многочисленным мелким и средним предприятиям, где работает почти 1/3 всех рабочих страны.

На мелких предприятиях (а часто и на многих средних) складываются специфические трудовые отношения, резко отличающиеся от отношений на крупных заводах и фабриках. Рабочие этих пред­приятий в большинстве случаев представ­ляют собой отсталую, раздробленную, ча­сто бесправную массу, находящуюся вне профсоюзов; более резкие формы носит дискриминация работниц, между хозяева­ми и рабочими до сих пор еще сохраня­ются старые традиции патернализма.

Во время ускоренного экономического развития Японии, с середины 1950-х до начала 1970-х годов, в стране почти не было безработицы. Молодежь массами устре­млялась из деревень в города, и практиче­ски каждый находил себе ту или иную работу. Положение коренным образом изменилось в 1974—1975 гг., появи­лись биржи труда, регистрационные цен­тры. Уже в 1975 г. безработных насчиты­валось до 1 млн. человек, а к 1982 г. число полностью безработных составило более 1,2 миллионов.

В тяжелом положении находится моло­дежь, найти ей работу становится все труднее. Это особенно относится к выпускникам высших учебных заведе­ний, а они каждый год пополняют рынок труда.

В последние десятилетия весьма высо­кими темпами росло население городов. В конце 1940-х годов на долю городского населения приходилась 1/3, а на долю сельского — 2/3. Соотношение измени­лось к концу 1970-х годов: в сельской местности оставалась всего 1/4 населе­ния страны, а в городах численность его увеличилась до 3/4 (по уровню урбани­зации Япония не отстает от Германии, Велико­британии и Франции).

Столь стремительная миграция привела к еще большему усилению урбанизации: если городов с населением 100 тыс. и выше в 1950 г. насчитывалось 60, то чет­верть века спустя их стало около 200. В 1953 г. был издан закон об укрупнении населенных пунктов. К категории «го­род» стали относить населенные пункты с числом жителей от 50 тыс. человек.

Десять самых крупных городов Японии насчитывают от 1 до нескольких миллио­нов жителей (в млн.; перепись 2005 г.): Токио — 8,5, Осака — 2,6, Йокогама — 3,7, Нагоя — 2,2, Киото — 1,46, Кобе — 1,53, Саппоро — 1,88, Китакюсю — 1,0, Кава­саки — 1,3, Фукуока — 1,0.

Массовое переселение в города привело к расширению городских территорий, формированию густонаселенных предме­стий и городов-спутников, превративших­ся в «созвездия городов» (мегалополисы).

Особенно велики размеры столичной агломерации Кэйхин (главные города — Токио, Йокогама, Кавасаки, Тиба), население которой к 1980 г. исчислялось в 27 млн. человек. К числу крупнейших агломераций в Японии можно отнести: Хансин — сочетание городов Осака, Ко­бе, Киото — с населением 17 млн. чело­век; Тюнё — город Нагоя и его спут­ники с населением около 10 млн. чело­век; агломерацию на северо-востоке Кю­сю, возникшую в 1963 г. после слияния пяти портовых городов (Модзи, Кокура, Тобата, Вакаяма, Явата), с населением до 2 млн. человек; агломерацию на Хоккайдо (Саппоро, Отару) — около 1,5 млн. человек.

Таким образом, к середине 1970-х го­дов сформировалось пять особо крупных агломераций, население которых (более 57 млн. человек) составляет почти поло­вину населения страны.

Урбанизация сказалась на внешнем облике городов. В японских городах стали все чаще сооружаться многоэтажные постройки в стиле абстракционистского конструктивизма. Однако окраины боль­ших городов и провинциальные города в основе все еще сохраняют свой старин­ный национальный колорит.

При классификации японских городов учитываются различные этапы их историко-экономического развития. Первый тип городов — это старинные центры страны, образовавшие главные экономи­ческие районы: Токио, Нагоя, Осака. Второй тип — это города, сформировав­шиеся в результате экономического раз­вития новых районов, например города на Хоккайдо: Саппоро, Отару, Муроран, Асахигава и др. Третий тип городов — это специализированные города, в ряде случаев возникшие давно, но пережившие новый этап развития, тесно связанные с той или иной отраслью производства. К ним относятся: Ёккаити — город не­фти (на острове Хонсю); Китакюсю — город металла — и Миике — город угле-химии (на Кюсю); Бэсси — город меди (на Сикоку); Хакодате — рыбопромы­словый центр, Юбари — шахтерский го­род, Томакомай — центр целлюлозно-бумажного производства (на Хоккайдо).

Большинство старинных японских го­родов выросло вокруг резиденций фе­одальных владетелей, княжеских замков или крупных буддийских монастырей. Центральная часть города, примыкающая к замку, обычно имеет прямоугольную планировку. В таких старинных городах, как Киото, эта планировка охватывает всю основную часть города. В дальнейшем, разрастаясь, города включали в свои пределы все новые и новые деревни и загородные усадьбы, отчего планировка его окраин становилась хаотичной и запу­танной. Так в отличие от Киото сложился облик Токио. Что касается сельских посе­лений, то в Центральной Японии, на рав­нинах, в районах древнего орошения, преобладают кустовые поселения более или менее прямоугольной планировки, вписанные в сетку укреплений, дамб, оро­сительных каналов. В горных районах чаще встречаются линейные поселения, вытянутые по склону вдоль дороги. Кое-где, например на равнине Тонами (близ Тояма), на севере Хонсю и на Хоккайдо, встречается и хуторской тип расселения.